привкус, подчёркивали свежесть мяты и, признаться, интересовали Юки гораздо больше предстоящего «суда».

К своему стыду, до этого момента ему не приходило в голову поинтересоваться кухней даэллей. А ведь местные рецепты могли бы стать прекрасным подарком для Хотару-сан! Ей и так тяжело на работе, а тут ещё Сайто вернулся к походам через врата высоких рангов. Трудно представить, как она себя чувствует одна в пустой трёхкомнатной квартире.

Как назло, вспомнилось пляшущее туда-сюда ХП. Хоть Юки и объяснил это нервным напряжением, увиденное до сих пор не отпускало. Жило в подсознании червячком-беспокойством и грызло изнутри. Может, с Хотару-сан получится поговорить без Сайто?

Ещё можно попросить маму, чтобы она заходила в гости, когда Юки с Сайто в очередном рейде. В отличие от отца, мама поддерживала с Хотару-сан хоть какую-то связь. Особенно когда речь заходила об очередном кулинарном шоу.

Отличным вариантом была бы Акеми. Сестрёнке не нравится оставаться одной, она нервничает, беспокоится, выкидывает непонятные финты — как тогда, с подделкой документов, и…

— …ты хоть меня слушаешь, Юки?! — Михо почти кричала. Её ярость бурлила и буквально текла через край.

— Да, очень внимательно, — не моргнув соврал Юки. К «выносу мозга» он был привычен, а у Михо это выходило гораздо хуже, чем у Акеми. Гордость не позволяла видящей сорваться в обычную женскую истерику, заставляла думать, следить за словами. Это как-то само собой успокаивало.

Ну, раньше.

Накамура-сан тоже сидел изучал десерт. Думается, от дочери он видел выходки и покруче. Дядя с напускной серьёзностью кивал на каждое слово и задавал «наводящие» вопросы. К примеру, говорили ли о чём-то Юки, Сайто и Дварго, когда Михо одна пошла забирать ключ.

Дядя вообще очень много спрашивал. О дороге, о страже, о Королевском Древе, о храме, о жрицах, о складе, об Искре, даже умудрился уточнить примерное расположение патрулей. Михо наморщила лоб, сбитая с толку вопросом, но действительно вспомнила несколько постов стражи.

Ответ окатил Юки не хуже ледяного душа:

— Дядя, — негромко встрял он в эту странную беседу. — А… для чего всё это? Такое чувство, что мы ходили в разведку, а не за помощью.

— Ха! Юки, малыш, в разведку же вы и ходили! Ты же понимаешь, это чуть ли не первый серьёзный контакт с местными расами. Чем больше мы узнаем об их мирной жизни, устройстве городов, оружии и прочем таком, тем проще нам будет с ними сражаться, если до этого дойдёт дело. Что это за взгляд? — дядя Такеши перебил сам себя и в удивлении приподнял брови.

Его голос вдруг стал непривычно серьёзным. Юки никогда не слышал, чтобы дядя Такеши так говорил. Почти как отец на очередном «мужском разговоре».

— Юки-чан, ты же не видишь в них друзей, я надеюсь? Всё-таки иномир для нас в первую очередь неизвестное место. Неизвестные порядки. Неизвестные существа и неизвестные силы. Даже если говоришь с ними и улыбаешься, полезно держать на взводе револьвер. Верно я говорю, Рик-сан?

— Я уже сказал, Такеши, что не надо спешить записывать их во враги. Спешить и записывать их в друзья тоже не надо. Позиция Ассоциации — невмешательство и наблюдение. Ошибки Хару нам сейчас ни к чему.

Взгляд дяди на миг похолодел, стал совсем чуждым. Юки невольно подобрался, будто говорил не с родным человеком, а с тем же Аткинсоном. Интуиция буквально кричала, что Юки сейчас видит что-то, что очень важно. Конфликт, истоки и стороны которого осознать целиком он пока не может. Кусок той самой системы, в которую Юки хочет проникнуть, поднимаясь к верхам Ассоциации ступенька за ступенькой. Но…

…что в этом конфликте делает дядя?

Родной дядя.

Обычный проходчик.

Телохранитель, которому не страшно доверить спину.

Михо же как ни в чём не бывало фыркнула, отпила чай и, наконец, успокоилось:

— Я скажу, сейчас это не важно. Нас не считают здесь врагами, угрозы нет. Тут я могу ручаться как видящая. Нашей единственной угрозой остаётся Сато Юки и его полный отказ соблюдать правила рейда! Я и только я должна была решать вопросы договорённости с высокопоставленным лицом и…

— И ты говоришь об этом уже по третьему кругу, Михо-чан, — вдруг вмешался Накамура-старший. — Я понимаю твоё внимание к Сато-доно, — он едва заметно улыбнулся, — но стоит держать себя в руках.

— Чт… Да я! Я ведь говорю абсолютно серьёзно, па… отец!

— А раз ты говоришь абсолютно серьёзно, тебе нужно вспомнить, что сейчас ты не лектор в Ассоциации и не куратор группы. Ты одна из отряда, лидером которого является Рик-сан. А Сато-доно, один из Спящих. Как видишь, Рик-сан не против произошедшего. Может, стоить успокоиться и дать ему слово?

— Будет лучше, если Михо выпустит пар сейчас и это не помешает дальнейшей работе, — усмехнулся учитель. — Как сказал Юки, меня ждёт ужин с лордом Дварго. Значит, какое-то время меня здесь не будет. Хочется какой-то уверенности, что за это время здесь не случится ничего… фатального. Хару и Хиро пришли в себя, успокоить их было трудно. Лишний дисбаланс, тем более среди видящих, отряду совсем не нужен. Так что, если тебе есть что сказать ещё, Михо, скажи сейчас. Тем более, с моим уходом Юки останется главным. Ведь только он может влиять на Хару.

Михо выразительно покраснела. Юки успел обрадоваться, но вместо долгожданного спокойствия Михо обдала его и сидящую вплотную Нану-чан очередным злобным взглядом, буквально прорычала:

— Да, я хочу сказать. Сато Юки новичок. И взял на себя слишком много. Это не привело к каким-то плохим последствиям, я согласна, но могло стоить дорого. Нана-чан и Сайто. Одна чрезмерно шумная, второй чрезмерно хам и оба понятия не имеют о простейшей этике. Но «лишний дисбаланс» вношу почему-то я и вносит Хару? Прошу прощения, Алет-сан, лидер, но вы уверены, что ваши решения сбалансированы? А не продиктованы тем, что Сато Юки ваш ученик? Я не хочу ставить этот вопрос ребром прямо сейчас. Но будьте уверены, что подниму его по возвращении в Ассоциацию. Прошу меня простить. Если вы считаете, что в ситуации прав Юки, пусть будет прав Юки. Он Спящий и в целом не удивительно, что командование на его стороне.

С этими словами она резко встала и вышла из-за стола. Накамура-старший проводил дочь взглядом, извинился — за обоих — и тоже ушёл. На какой-то момент повисла тишина, которую лишь подчёркивал звон ложечки о посуду: Нана-чан, не замечая ничего, бесхитростно забрала